Пишу эти строки после тех потрясений, которые испытала в день празднования 103-й годовщины Великого Октября – святой день в жизни моих родителей, моей семьи. Мои дети и внуки воспитаны, как и я, в почитании традиций моего, некогда великого народа, в почитании великих личностей, Ленина и Сталина, которые свою жизнь отдали служению делу революции. И вот этот день пытались растоптать, стереть с нашей памяти отдельные власть имущие начальнички и прислуживающие им полицейские, которых не зря народ называет гестаповцами. Но гестаповцы пришли, чтобы уничтожать наш народ, с чужой земли, а этих воспитывала наша многострадальная земля.
В них нет ничего человеческого, ничего святого, я видела в их глазах ненависть к моему мужу, ко мне и ко всем, кто вышел в этот день – 7 ноября, чтобы по традиции пройти с транспарантами на Центральную площадь к памятнику В.И. Ленину. Но такого беспредела, какой произошел в этот день, еще не было.
Полицейские схватили А.К. Черепанова, причем бросились на него по команде «фас». Одни заломили ему руки и потащили к «Газели», а другие встали заслоном, чтобы товарищи не могли вступиться за своего лидера, который уже объявил, что пойдем по тротуару по другой стороне улицы. Но двое полицейских уже бросили его в микроавтобус прямо на пол, и они продолжали его прижимать к полу, чтобы он не мог подняться. А.К. Черепанову стало плохо, ведь он был очень слаб, прошло только два дня как он выписался из госпиталя, где находился на лечении с диагнозом «двухстороння пневмония» с 64% поражения лёгких. И полиция не пощадила человека, хотя могли составить протокол на месте. Но, видимо, кому-то из вышестоящих «шишек» нужен был этот спектакль, что у них и получилось.
А.К. Черепанов кричал: «Вызовите скорую! Мне плохо». Он стал мертвенно бледным, хорошо, что у меня был валидол, и я ему дала таблетку, только «полицаи» даже не подняли его, хотя он мог даже умереть, но этим молодчикам-полицаям было на это наплевать. Это были молодые ребята со звериным взглядом, которые годились Черепанову во внуки. Вот такое молодое поколение. Я им кричала, что раньше, в советское время, милиция охраняла, защищала свой народ от преступников, а они, полицейские, наоборот защищают преступную власть «слуг народа» от самого народа, который согласно ст. 3 Конституции РФ является единственным источником власти в стране.
А еще я им сказала, что не допущу никогда, если мои внуки когда-нибудь пожелают стать полицейскими. Только после этого они стали поднимать мужа с пола. Он был очень бледный, я боялась, что может произойти что-то плохое.
Нас привезли в 5-й ГОМ, где снимали показания и составляли протокол более 5 часов по ст. 20.2 часть 1 на Черепанова за организацию шествия и собрания, по ст. 19.3 на меня за неподчинение власти, где мы еще продолжали «питаться» валидолом, потому что мужу опять было плохо, так как у него еще и сопутствующее заболевание и ему нужен был еще покой. Затем сказали, что пойдем на свежий воздух, потому что ему опять стало плохо. Но вывели по запасному выходу, потому что у центрального выхода стояла группа наших товарищей, которые подъехали в 5-й ГОМ для вызволения А.К. Черепанова и меня с Сергеем Целых.
Полицаи вывели нас по запасному выходу и вместо свежего воздуха посадили в автомобиль и повезли в Следственный комитет, где мы пробыли еще более двух часов. Там Александру Киприяновичу опять стало плохо, пришлось снова прибегнуть к валидолу. После этого протокол получения объяснения был составлен, и нас отпустили домой. В это время около 18 часов подъехала группа товарищей к зданию Следственного комитета с требованиями об освобождении задержанных, которые были вручены сотруднику Следственного комитета.
Т.Н. Черепанова